Посвященный. Книга I. Маарон и отравленные земли - Александр Кравец

Вот именно. Майкл до конца не знал.

Он прошел дальше, огибая дом, идя к тому месту, куда из окна на втором этаже вылетела тетрадь. Аккуратный задний двор, не прокопаешься. Ровно стриженый газон. Все просто кричит, что в этом дворе все, так же, как и у других. Но теперь Майкл очень сильно в этом сомневался. Ему хотелось схватить эту тетрадь и снова в нее заглянуть. Просто чертовски хотелось… насколько же он сам не был готов признавать собственной слабости. Лицо его разгорелось, дыхание участилось, и ноздри его толкали воздух со звуком, похожим на бычье дыхание. Он размашистой ходой, сжимая руки в кулаках подошел к тому месту, на которое открывался вид из его окна. Трава вдоль всего дома была подстрижена с таким же вниманием, какое мисс Милдред уделяет всему, за что берётся. Но была все же одна проблема – тетради не было.

Ее не было нигде.

По прошествии более сорока минут безуспешных поисков он окончательно выбился из сил. Внутри него все тряслось, сердце уходило в пятки от мыслей о том, что кто-то взял его тетрадь. Ту самую, в которой он на протяжении более трех недель записывал свои сны. И не было никаких сомнений в том, что тетрадь кто-то спер. Но все же, больше всего Майкла беспокоило не то, кто именно это сделал, а то – зачем?

Он сидел за столом на кухне и нервно стучал пальцами по столу. Его и самого удивило, насколько быстро отношение к тетради у него изменилось от ненависти до искреннего желания вернуть ее обратно.

Кто-то когда-то сказал ему, что жизнь большая лотерея, и теперь он всем сердцем верил этим словам. Каждый поступок имеет после себя последствия «обычно не очень радостные и очень часто совсем неожиданные»

А в случае с Майклом, так и вообще все худо складывалось. У него в тетради были собраны почти все сны, которые он видел. А теперь они у кого-то другого. Но кто же мог так нагло ворваться в его двор и стырить его тетрадь – быть может, самое ценно, что у него есть. И что теперь со всем этим делать?

«во-первых, успокоится. Дышать ровнее, желательно носом. Спокойно. Так, хорошо, а теперь: пойти наверх, взять другую тетрадь и попробовать записать последний сон как можно детальнее» Это неплохая идея, не так ли?

Он встал из-за стола и, уже было направился наверх, но тут во входную дверь постучали.

Внутри Майкла что-то опустилось. Тихая дрожь прошлась по его телу электрическим зарядом. Из прорвы беспокойных голосов в голове он выбрал тот, который говорил, что все в порядке и что это, скорее всего его мама приехала из магазина. Ухватившись за эту мысль как за спасательный круг, он медленно и неуверенно двинулся навстречу входной двери, напрочь позабыв о том, что звука автомобильного мотора до этого не было слышно.

На ощупь дверная ручка показалась ему не то горячей как огонь ни то холодной как лед, но все же, он за нее взялся.

Медленно открывая дверь, Майкл думал, насколько громким может казаться стук собственного сердца в такие моменты.

Наконец, дверь поддалась его бессильному толчку и приоткрывшись, пролила на лицо Майкла струю теплого света. Тот прищурился. Затем, присмотревшись, рассмотрел фигуру, стоящую в проходе.

На пороге стоял невысокий парень одного возраста, что и Майкл. Толстый, в больших очках со стальной оправой, одетый в серую фланелевую сорочку, которая мешком выпиралась ему в плечах и рукавах, а еще в дурацкой футбольной кепке «Ред. Сокс» – команды, за которую болели абсолютно все в окружении Майкла, как и в школе, так и дома, но только не сам Майкл. Тот в свою очередь, увидев старого друга, еще с ранних классов, прямо-таки ожил. Цвет лица и выражение обрели приветливость и цвет.

– О, привет, Расти… – Сказал он, протянув другу руку.

– Здорова. – Расти сжал ладонь Майкла в довольно крепком рукопожатии и энергично помотал своей рукой.

Первое, что бросалось в глаза всякий раз, когда Майкл видел своего друга, это не лишний вес, нет. Заметнее всего в его образе была вечная раздолбайская улыбка на лице. Майкл вообще никогда не видел Расти в плохом настроении, и это вовсе неплохо, учитывая, что этого позитива ему как раз и не хватало.

– Майкл, я тебя так долго ждал у…

Майкл внезапно вспомнил, что хотел сходить с Расти в парк аттракционов, но из-за тетради обо всем забыл.

– Ну, ты прости, тут просто… произошло кое-что неприятное.

– Да ничего, я не в обиде, – Он снова улыбнулся тем самым легкомысленным образом, от которого Майклу стало неловко, и он почувствовал себя еще более виноватым.

– Слушай, ты не мог бы подождать меня минуту. Я сейчас вернусь и…

– И мы сходим в парк, там как раз все сейчас тусуются!

– О, хорошая мысль —Майкл медленно-почти вежливо- прикрыл дверь перед лицом у Расти.

Отдышавшись, придя в себя, он вернулся к мыслям о тетради и прочем. Так не должно быть, не может же человека так волновать какой-то сон. Блин, да даже его бабушка, которая отживает свой восьмой десяток в уютном домике в Бостоне не верит всяким сонникам и прочим пережиткам прошлого.

Решено! На сегодня никаких мыслей о снах и про всякую чушь, кроме той чуши, которая нравится ему.

Майкл улыбнулся самому себе. Стало ли ему легче, ничуть. Но зато ему показалось, что стало Легче, и он принял это мимолетное ощущение как должное. А это уже прогресс. Потому что большинство современных терапий построены вокруг самовнушения. Взять хотя бы эффект плацебо.

Так о чем это мы?

Он взял ключи и вышел наружу. Расти стоял у дороги и наблюдал, как по улице проезжает какой-то пикап. Майкл хлопнул его по плечу и сказал.

– Ну давай, пошли уже.

– Ага, слушай, а Ребекка классная… – Сказал Расти, с издевкой на лице.

Майкл с наигранной суровостью поднял на него указательный палец, – Не вздумай к ней подкатывать, она моя девушка.

Они прошли две улицы и, миновав светофор на пересечении пятой и седьмой авеню, спустились в один из беднейших кварталов города. Это было заметно во всем. То, какими престарелыми выглядят дома, то, какими поврежденными кажутся передние дворики со своими косыми заборчиками и нестриженой травой. Это все давно не удивляет Расти, но в отличии от него, Майкл привык видеть опрятные дома на своей родной улице. И хотя до этого он не раз и ни два проходил мимо этих домов, вид разбросанных мусорных мешков, из которых кучами валятся бутылки из-под пива, шприцов и прочего все еще не давал ему покоя. Особенно сильно его переклинивало от вида детских игрушек и маленького зеленого трехколесного велосипеда у входа в дом под номером 112.

Вид уже старого, заржавевшего, с отломанным колёсиком велика, стоящего рядом со старым викторианским домом, окна которого на чердаке были забиты изнутри деревянными досками заставлял нервно сглотнуть.

А тем временем, пока Майкл метался от одной пугающей мысли к другой, Расти, продолжал говорить что-то, но его голос был очень далеко, за пределами невидимой сферы, коей оградился разум Майкл, погрязнув в пучину размышлений. Эта сфера так же внезапно лопнула от столкновения его кроссовка с камнем. Майкл чуть не упал, но сумел удержать равновесие.

– Ты чего? – Спросил у него Расти.

– Да нет, все отлично. Просто… задумался. – Ответил он.

Расти измерил его подозревающим взглядом. Запала недолгая пауза, после которой друг Майкла снов натянул на лицо свою фирменную улыбку.

– Пошли уже. – Сказал он, и они пошагали дальше, и вскоре спустились к набережный.

Вдоль реки воздух был свежее, чем ближе к центру города, но, вопреки этому, воздух неуклонно разогревался, и Майкл уже начинал жалеть, что не взял с дому кепку.

Вдоль набережной стелилась ковром из машин огромная стоянка. Машин на ней по утрам было не так много. Парк, что располагался вдоль длинного пирса, пестрил разноцветными вывесками и аттракционами самых разных форм и цветов. Больше всего на расстоянии выделялись американские горки и, конечно же чертовое колесо сорока метров в высоту. Со стороны парка доносился радостный шум толпы и глухой гул, идущий от всего этого балагана.

– Вон, смотри! —Крикнул Расти, указывая на главные ворота, ведущие в парк. У него стояли, притулившись спинами к стене, трое его друзей. Двое пацанов – братья Ник и Клайд Ниссаны и девушка по имени Ребекка. Она – лучшее, что случилось с Майклом Бруксом этим летом.

Все трое дружно помахали ему, и. Расти, и они двинулись в сторону друзей.

– Мы тебя та-ак долго ждали! – Крикнула Ребекка, бросаясь Майклу в объятья. Она поцеловала его в щеку, и он, наконец впервые за этот день почувствовал настоящую радость. Смотря в ее темно-синие глубокие, как океан глаза, он как будто расцветает внутри, и улыбка добирается до его уст и сердце его радостно трепещет, разгоняя кровь, заставляя ее биться по всему телу.

– Ага, действительно опоздал, – сказал Ник: Высокий, длинноволосый восемнадцатилетний «раздолбай-рокер», как любит называть его мама. Она же мисс Марта Нисан. И в этих ее словах есть очень, очень большая доля правды. – Лучше бы ты не приходил, нам и без тебя было весело. – Сказал он приглушенным, нарочито мрачным тоном, улыбаясь при этом почти до ушей, при этом брови его, как всегда, были сурово опущены, чутка прикрывая глаза.